Помни Sabbath

Оригинальные "Рок Боги Грома", Оззи Осборн и Тони Айомми, готовы управлять массами на летнем фестивале Ozzfest.
"Не взирая на то, что люди думают о моих взаимоотношениях с Тони Айомми, - говорит Оззи Осборн. - Я всегда заявлял, что он бесспорный король тяжелых, демонических рок рифов. Я считаю, что в этой области никто, НИКТО никогда его не превосходил".
Это серьезный комплимент, от парня который разбирается в хорошем, демоническом рифе лучше самого Принца Тьмы. Тем более это удивительно, так как в течение многих лет Оззи и его бывшие соратники по группе говорили друг о друге менее лицеприятные вещи. Но когда он готовится вновь присоединится к гитаристу Тони Айомми и басисту Гизеру Батлеру для воссоединения Black Sabbath, которые летом этого года будут ярчайшим событием турне Ozzfest, певец полон энтузиазма и всепрощения.
"С тех пор много воды утекло, - говорит он. - Возможно когда-то в прошлом Тони говорил обо мне какие-то гадости. И, вероятно, в прошлом я также говорил какие-то гадости о нем. Но в данный момент, прямо здесь, у меня нет врагов. Думаю, что жизнь слишком коротка для того, чтобы таскать такой камень на шее, не так ли?"
Кроме того, как утверждает Айомми, Black Sabbath развалились вовсе не из-за личной неприязни, а из-за "химической зависимости". "Все из-за нашего падения, - говорит Айомми. - Наркотики. Мы конкретно торчали, и наше эмоциональное состояние совершенно изменилось. К тому же, нам приходилось много работать, и у нас была масса проблем с менеджментом, или бывшим менеджментом. Все это было напрямую связано с нашим распадом".
Собрать группу снова вместе было непросто. Осборн и Айомми не выступали на одной сцене с 1992, когда оригинальный состав Sabbath джемовал с Оззи на его "отставном" шоу в Коста Меса, штат Калифорния. Но реюнион турне не должно было состояться как попытка вновь поджечь серу. Не только барабанщик Билл Уорд отказался участвовать в этой затее, но и сама группа не планировала писать новые песни или записывать пластинку только ради ставки на старые времена.
Помня все это, мы встретились с Осборном и Айомми для того, чтобы поговорить о начале карьеры одной из самых тяжелых английских рок групп.
- Как же ваша четверка в конечном итоге собралась вместе?
Оззи - Я пел в группе, в которой играл и Гизер, эта команда называлась Rare Breed. У Била Уорда и Тони была своя группа, которая называлась Mythology ("Мифология"). Они распались, а мы с Гизером ушли из Rare Breed. Мы оставили объявление в одном музыкальном магазине, так мы и собрались.
Тони - Конечно, я и Оззи были участниками нескольких дворовых банд. Просто удивительно, что в конце концов он стал вокалистом Sabbath. Я и Билл искали певца и мы увидели объявление с такими словами: "Певец хочет выступать. Звонить Оззи...". Я сказал Биллу: "Я знаю этого Оззи. Дохлый номер". Мы поехали по адресу указанному в объявлении, и постучали в дверь. Вот так и появился Оззи. Я сказал Биллу, "Забудь". Но Билл настоял на разговоре с ним. Мы поболтали, но уже уходя я сказал: "Ничего не выйдет, Билл. Я-то его знаю". И тем не менее, через три недели мы собрались. Жизнь развивается по своим законам.
- Вы начинали как блюзовая группа, верно? Как же вы нашли это фирменное звучание Black Sabbath?
Оззи - В самом-самом начале мы были джаз-блюз группой из шести человек. наша четверка плюс саксофонист и гитарист играющий на слайд гитаре. По типу группы Ten Years After или John Mayall's Bluesbreakers.
Тони - Мы играли блюз в быстром или среднем темпе, а потом 12-ти тактовый блюз. В конечном счете мы развалились и избавились от саксофониста и слайд гитариста. Все четверо хотели покончить с блюзом.
- Почему же вы стремились уйти от блюза?
Тони - Ну, как блюзмены мы могли выступать всего в паре-тройке клубов. Тогда было очень мало блюзовых клубов. Нам приходилось ездить с концертами в Европу, или даже на Север. Мы очень редко играли в Лондоне.
- Когда же группа реально начала разрабатывать СВОЕ звучание?
Тони - Пока я не ушел из Sabbath и ненадолго присоединился к Jethro Tull. Я многое понял. Когда я в конце концов вернулся в Sabbath, мой подход к гитаре совершенно изменился. Я сказал: "Мы должны сочинять свою музыку. Мы действительно должны взяться за это дело, вкалывать и написать несколько своих собственных песен". Что мы и сделали. Сначала мы написали Wicked World и Black Sabbath. Эти песни попали на нашу первую пластинку. Нам очень понравилась идея усиления звука и громкого исполнения. Если честно, то нас до того достали те люди, которые болтали во время нашего концерта, что мы просто сказали: "Да ебись оно все, играем на максимальной громкости, чтобы они не смогли болтать". Мы пробовали играть эти песни в блюзовых клубах. Публика просто стояла, глазела, а потом говорила: "Боже, что это вы только что сыграли?". Им очень понравилось, и мы поняли, что мы на верном пути.
- Откуда взялось это название: "Черный Шабаш"?
Тони - Это длинная история. Изначально, мы назвались Earth ("Земля"), но узнали, что уже есть другая группа с таким названием, это была поп группа. На самом деле, мы случайно узнали об этом. Как-то раз нас пригласили играть в одно место, и устроители того шоу думали, что нанимают другую группу. Мы пришли в тот зал и выглядели как неряхи, а публика собралась еще та, все в галстучках и бабочках. Мы решили, что не туда попали, но потом сообразили, что нас с кем-то перепутали, пригласили по ошибке, и нас чуть было не прибили, знаешь ли. Мы попал на танцы! Мы вышли на сцену и умерли. По большому счету, они тогда избавились от нас. После этого мы подумали: "Так-так. Нам придется переименоваться и найти себе такое имя, которое отражало бы наше звучание". Когда мы выбрали название "Черный Шабаш", мы знали, что уже никто никогда не перепутает нас с какой-то попсовой группой.
-Был ли у Sabbath свой особый метод написания песен?
Тони - Часть мелодий родилась на основе джемов. Например, мы написали большую часть альбома Paranoid пока выступали в одном ужасном, маленьком клубике в Швейцарии. Нам приходилось давать по семь 45-ти минутных выступлений в день! Мы играли 45 минут, потом делали 15-ти минутный перерыв, а потом играли снова. С двух часов дня и до ночи. Тогда для того, чтобы выжить, надо было жрать наркотики и просто выходить и играть. Конечно же у нас не хватало песен для полноценного выступления. На самом деле, у нас даже не было достаточного количества песен для того, чтобы отыграть хоть один концерт! Как правило, мы импровизировали. Если зал был пуст, а это бывало достаточно часто, мы начинали импровизировать. Я знаю, что мы придумали War Pigs на одном из таких джемов.
- Правда?
Тони - Да, это был самый обычный джем. И вероятно парочка других песен, таких как Children Of The Grave и N.I.B., они также родились из джемов. Мы пробовали играть их несколько вечеров подряд, просто джемовали, и никогда не знали, как же эти вещи закончить. Обычно мы говорили: "Ну, нас все равно никто не слушает, в таком случае, мы также можем использовать концерт как репетицию" (смеется).
- Оплаченная репетиция - неплохо!
Тони - На самом деле, за те концерты нам не платили, мы в то время мало что зарабатывали.
- Как же начинались такие джемы, сами собой?
Тони - как правило я начинал играть какой-то риф. Я что-то наигрывал, все подхватывали, и потом мы создавали на этой основе песню. Оззи придумывал мелодию, а мы просто превращали его мелодию в песню.
Оззи - если ты послушаешь, скажем, песню N.I.B. и добавишь в нее парочку аккордов, у тебя получится вещь Sunshine Of Your love (напевает риф Sunshine). Очень похоже.
- Конечно, за исключением того, что Sabbath звучали так мрачно и тяжело. У вас определенно получилась не веселая любовь.
Оззи - Я считаю, что мы были панками своего времени. Потому что, если ты вспомнишь конец 60-х, начало 70-х, все это происходило на закате "Власти Цветов", а нам все это казалось каким-то долбанным навязчивым фильмом. Музыканты нашей группы выросли в достаточно грязной пром зоне, и там, конечно же, не было никаких ебнутых цветочков в воздухе. Все что нас окружало это гребаное загрязнение. В Бирмингеме, Англия, мы просто не видели солнечного света, все время лил дождь, было грязно и вообще херово.
- Вам доставалось за такой мрачный имидж?
Тони - Конечно. Да нас чуть не прибили. Например, альбом Paranoid должен был называться War Pigs, но наша фирма грамзаписи забраковала такое название. Они решили, что название "Война Свиней" какое-то скандальное, и что его и так запретят. Так что нам пришлось в срочном порядке перед самым выходом пластинки менять название. Вот почему на обложке альбома Paranoid на переднем плане оказался чувак с окровавленным щитом и мечом, и это как-то не вяжется с названием альбома.
- Тони, ты всегда сочинял свои песни на электрогитаре?
Тони - Да, конечно. Мы всегда были "под напряжением". Когда я писал эти песни, я не мог позволить купить себе акустическую гитару (смеется). Знаешь, у меня была одна единственная гитара. Не то, что сейчас, когда в твоем распоряжении куча усилителей и множество гитар. Но в то время у меня этого ничего не было. Твоя единственная гитара была твоей желанной собственностью. Тебе приходилось за ней присматривать, потому что без нее ты был выбит из колеи. Ева ли у кого-то в то время было две гитары.
- Это была модель SG, не так ли?
Тони - Модель SG. Да, конечно, моя первая гитара, инструмент на котором я играл, когда мы сочиняли первый альбом, была модели Стратокастер. Но когда мы начали работу над альбомом, в моем Стратокастере накрылся звукосниматель, и из-за того, что тогда не было зап. частей, гитара была бесполезной. И я оказался "у разбитого корыта". Слава богу, я просто достал себе гитару Gibson SG. Я поменял ее на бесполезный для меня саксофон. Я держал сакс про запас, но никогда не играл на нем. Но все получилось превосходно, и с тех пор я играю на этой модели. Wicked World была единственной песней записанной мной на Стратокастере. На остальных я играл на Gibson(e), и никогда не жалел об этом.
- Да, у Gibson более плотное звучание.
Тони - Конечно, но не все так просто. В то время мне приходилось создавать звук в прямом смысле из скрежета. Усилитель с отстройкой звука или эффектом дисторшн купить было просто не реально. Тогда, если усилок искажал звук, он считался неисправным - его возвращали в магазин. Но я попробовал пойти другим путем. Я пытался найти свое искажение, обычно на вход я подключал маленький дискантный бустер который назывался Rangemaster, я сделал его сам.
- Считается, что тяжелое звучание Sabbath сформировалось из-за того, что Тони лишившись кончиков двух пальцев из-за несчастного случая на производстве, настраивал свою гитару ниже, чтобы добиться меньшего сопротивления струн.
Тони - Это была одна из причин моей низкой настройки, но я также хотел добиться очень внушительного звучания и настраивался, уплотняя свой саунд. Мне постоянно твердят: "Ты не можешь настраиваться ниже высоты своих струн, это не правильно". Конечно, я играл в нескольких настройках. Порой из-за Оззи я настраивался на три полутона ниже, потому что он не смог бы взять определенные ноты. Я всегда пытался выжать из своей гитары более объемное звучание. Другая моя хитрость состояла в том, что я намеренно писал многие наши песни в тональности Ми, в этом случае, я мог сочинять ритм партии, которые позволили бы струне Ми звучать как можно ниже. Непросто играть в группе и быть единственным гитаристом, я всегда старался заполнить общее звучание так, чтобы не было провалов. Гизер активно помогал мне, либо искажая звучание своего баса, либо играя на 8-ми струнном инструменте. Сочетание наших инструментов действительно помогло создать "Стену Звука Sabbath".
- Ты также активно экспериментировал со звуком на гитарных дорожках в студии, как, например, невероятный фуз на соло в Paranoid. Ты планировал все заранее, еще до начала работы в студии?
Тони - О, нет. Все это получалось так быстро. Во время работы над первыми двумя альбомами, мы мало что понимали в самом процессе записи. Мы были еще совсем зеленые для всего этого, также как и наш продюсер. Он тоже был неопытным, но мы доверяли ему, потому что он знал больше нас. Свой первый альбом мы записали за 8 часов на восьмиканальном аппарате в лондонской студии Regent Sound. Мы просто записали дорожки - вот и все. Подключили усилители и вперед. Мы никогда не задумывались над этим. Paranoid мы записывали подольше, может дней пять. Что дало нам возможность немного поэкспериментировать. Так или иначе, у нас было немного больше времени, и мы могли попробовать парочку других эффектов.
- Из-за тяжелого звучания этих пластинок и мрачной лирики, многие считают Sabbath первой heavy metal группой. А вы сами считаете себя металлом?
Оззи - Я могу сказать только одно - мы очень много экспериментировали. Хорошо, что тогда никто не делил музыку на категории. Теперь если вы играете хэви металл, грандж или еще что-то, можно попасть на концерт на котором восемь гребанных групп будут играть одно и тоже. В начале нашей карьеры, вы могли попасть на концерт, когда на одной сцене выступали Black Sabbath, The Eagles, Lynyrd Skynyrd и Alice Cooper. Все это разные группы, разные формации. Мне кажется, что однажды Black Sabbath разогревали гребанного Джеймса Тейлора.
Тони - Я никогда не считал нас heavy metal(ом). Я думал, что мы играем тяжелый рок, вот как я смотрел на это. Я никогда не слышал термин heavy metal, пока не вернулся в Англию и не начал читать интервью.
-Не была ли вся оккультность Sabbath всего лишь хитрой уловкой?
Тони - Да, с самого начала, мы заработали эту репутацию из-за обложки альбома. Я не знаю, в каком виде этот альбом вышел в Америке, но в Англии во вкладке пластинке был изображен перевернутый крест, вот с этого все и началось. Все это раздули. Конечно, мы активно интересовались идеями черной магии и любили смотреть фильмы ужасов и все такое. Но мы никогда не интересовались оккультизмом, хотя в нашем окружении были такие любители.
Оззи - Я могу поклясться, что никогда не увлекался оккультизмом или тем, что с ним было связано. Это был не более чем театр. Это была тяжелая, громкая музыка. Думаю, были такие рифы (напевает риф из песни Black Sabbath). Эту мелодию просто не реально напеть (напевает мелодию Brady Bunch The Me) "Я бросил свою подружку в Сан Франциско". Ничего бы не вышло, понимаешь, что я хочу сказать? Никто особенно-то и не хотел услышать пение добряка. Я понял это еще много лет тому назад, когда репетировал с Black Sabbath. Через улицу был кинотеатр в котором крутили одни ужастики. Я спросил сам себя: "Почему люди там стоят в очереди, зажав свои деньги в руке? Только затем, чтобы их напугали до усрачки?". Потому что людей возбуждает близость зла. Прикольно, теперь я не стал бы стоять в очереди, чтобы посмотреть такой кровожадный фильм. Шок возбуждает меня. Ты смотришь "Пятница 13-тое" и "Хелоуин", и каждые три секунды на экране кому-то отрезают голову. Это похоже на путешествие по русским горкам, не так ли? Могу сказать, что с каждым годом аттракцион "Русские Горки" становится все более опасным, в итоге мы с вами получим "Машину Смерти". Смерть неизбежна. Да, но пока вы слушаете песни Black Sabbath, все наоборот.
Автор: J.D. Considine
© Журнал Guitar World, том 17, № 6, июнь 1997 г.
Перевод: Дмитрий Doomwatcher Бравый

Тони Айомми

Ritchie Blackmore, Jimmy Page и Tony Iommi, потрясающая не святая троица британских рок-гитаристов. Именно эти трое изобрели хэви-металл, настрогали огромное множество риффов и украсили обложки своих альбомов жуткими сатанинскими образами. Но из всех троих первое место в своем жанре занимает именно Iommi, перестроивший свою гитару ниже, чтобы облегчить боль от игры, после того, как он потерял первые фаланги двух пальцев в результате производственной травмы.
И, хотя Blackmore стал менестрелем и подался в фолк, а Page практически отошел от дел (если не считать пару странных рок-альбомов с Robert Plant), но невозмутимый бирмингемец по-прежнему остается в строю. Если он не выступает с Black Sabbath или с Ozzy Osbourne, он работает над своими сольными альбомами. Последний из них, "The 1996 DEP Sessions", был записан с Glenn Hughes, когда-то певшим в Deep Purple. Первоначально обреченная на вечное забвение, эта запись была издана после того, как обнаружилось, что какой-то ушлый жулик выпустил ее пиратскую копию. "Это просто взбесило меня", - говорит Iommi корреспонденту...
- Ты знаешь, кто выпустил пиратский альбом?
- Я догадываюсь приблизительно, кто мог сделать это, но как докажешь? Качество пиратской версии было отвратительным, поэтому я перемикшировал альбом, и он зазвучал великолепно.
- Какой была твоя первая гитара?
- Это был Watkins Rapier, очень дешевая модель. Она привлекла мое внимание, потому что была предназначена для левши, что в те дни было довольно большой редкостью.
- Какие гитаристы были твоими кумирами, когда ты учился играть?
- Безусловно, Hank Marvin. Затем это были Clapton и Hendrix. Также мне нравились некоторые джазовые гитаристы, например, Wes Montgomery, но вот фолковых гитаристов я никогда не слушал – я предпочитал парней погромче. И, хотя я любил британский блюз, мне никогда не нравился Peter Green – главным британским блюзменом для меня был Clapton. После того несчастного случая я много слушал Django Reinhardt, по вполне понятным причинам.
- Так что же на самом деле случилось с твоими пальцами?
- Когда я был подростком, я работал на сталелитейном заводе оператором пресса. Каким-то образом два средних пальца на правой руке попали под пресс, и я, не подумав, тут же попытался их выдернуть. Но давление было таким большим, что пальцы просто частично оторвало – до первого сустава на среднем пальце и большую часть первого сустава на безымянном пальце. Ногти сорвало, и их пришлось наращивать хирургическим путем. Рука до сих пор полностью не зажила: на кончиках наросло лишь несколько слоев кожи, и, если я подтягиваю струну, пальцам больно. Поверь, я изучил все мыслимые способы хирургического восстановления пальцев, но я боюсь, что если я пойду на это, я потеряю сложившуюся с годами технику игры. Некоторые из предложений не сильно отличались от того, что я делаю сейчас, например, надевать фиберглассовые наконечники на кончики пальцев. Но в таком случае материал, из которого сделаны наконечники, должен иметь идеальный баланс между трением о струну и скольжением по ней. Первые наконечники я изготовил самостоятельно много лет назад, но сейчас их делает для меня один медицинский центр.
- Все знают, что ты настраиваешь гитару на полтона ниже, чтобы было легче играть. Почему бы тебе не опустить ее на целый тон, чтобы было еще легче?
- На самом деле в некоторых вещах мы опускаем строй и на три полутона. Естественно, для таких настроек я использую толстые струны. Но в давние времена толстых струн было достать невозможно, везде были только тонкие, поэтому иногда мне приходилось использовать струны для банджо.
- Как несчастный случай повлиял на твой стиль игры?
- Колоссально. Мне приходилось очень много работать, чтобы побороть физический недостаток. Мне приходилось играть очень простые вещи, и, естественно, некоторые аккорды я просто не мог брать, как и не мог брать некоторые растяжки. Мне приходилось придумывать для себя новые способы, которыми это можно было сделать.
- Справедливо ли утверждение, что несчастный случай, произошедший с тобой, изменил будущее "тяжелого металла"?
- Да, я думаю, это так. Забавно, но в тот день, когда это произошло, я собирался бросить эту работу и полностью посвятить себя музыке... Звучит дико, когда всерьез задумываешься над этим.
- Ты мог бы стать басистом и не задумываться о таких вещах, как аккорды.
- Поверь мне, я был близок к этому!
- На какой гитаре ты теперь играешь?
- Я полностью перешел на Gibson. Я играю на именной Gibson SG, сделанной специально для меня – "Iommi series". У нее более тонкая ладовая проволока и 24 лада, накладка инкрустирована крестами. Также у них есть подобная модель в линейке Epiphone, на которой я играл "вживую", и она мне очень понравилась. За свою небольшую цену она великолепна. Gibson также сделали мне по заказу Les Paul, совершенно потрясающий, хотя в SG мне больше нравятся два выреза и то, что она намного легче. У меня много разных Gibson, точно даже не знаю сколько. Примерно 30 дома и еще целая куча на складе.
- Что скажешь про свои усилители?
- Laney делает для меня именной усилитель, и он мне очень нравится. Когда я выступаю на сцене, я использую только wah-wah и хорус – весь перегруз идет из усилителя. Меня не беспокоит, что этот звук не похож в точности на старый перегруженный звук Black Sabbath. Раньше я использовал педаль Dallas Rangemaster, усиливавшую сигнал от гитары до того, как он поступал в усилитель, так и получался перегруз. Я предложил нескольким производителям встроить эту педаль прямо в усилитель, но никто меня не послушал. Они все как один утверждали, что усилитель должен звучать чисто. Сегодня же во всех усилителях есть этот эффект.
- Ты слушаешь современную "тяжелую" музыку?
- По правде сказать, нет. У меня не так много времени, чтобы слушать современную музыку, хотя я видел множество групп на фестивале Ozzfest; я видел пару раз выступления Slipknot, когда они играли на фестивале. Мне на самом деле все равно, что слушать, но особенно мне понравилось, когда на недавнем выступлении на сцену вышел Rob Halford и спел вместе с Sabbath. Он просто великолепен.
- Что новенького у Sabbath?
- Мне бы хотелось выпустить новый альбом Sabbath. Пару лет назад мы записали несколько новых вещей, и они звучали здорово, и Ozzy загорелся идеей, но сейчас все слишком заняты. Честно говоря, я не пойду вешаться, если в конце концов идею забросят.
- Ты участвовал в паре серий The Osbournes. Скажи, то что там происходит – это действительно реальная жизнь?
- Да я жил этой жизнью 35 лет! Это ведь Ozzy, понимаешь? Возможно, они отредактировали кое-что, чтобы показать что-то более экстремальным, чем оно есть, но в целом – это правдивое представление его жизни – сплошной хаос.
- Нашему журналу в этом году исполняется 10 лет. Пожелаешь нам что-нибудь?
- Я хотел бы поздравить вас с днем рождения. Я знаю об этом, это отличный журнал и источник вдохновения для всех гитаристов. Молодцы!
- Что бы ты подарил нам на день рождения?
- Ноутбук с Pro Tools. Это прекрасное подспорье для записывающихся музыкантов, и конкурент для многих студий. Я не ношу всегда с собой компьютер, но в моей домашней студии есть Pro Tools, и он мне нравится.
"Total Guitar" 2005
© http://www.guitars.ru
Перевод: Илья Шлыков

Тони Айомми и Гизер Батлер

Когда в 1979 году пути Оззи Осборна и Black Sabbath разошлись, многие предсказывали распад молодой бирмингемской метал-команды. Однако Томи Айомми сотоварищи думал совсем иначе и пригласил в группу вокалиста Rainbow Ронни Джеймса Дио. Созданный ими альбом Heaven And Hell по сей день счиется одним из лучших у Sabbath. После выпуска еще одной пластинки Дио покинул группу, и на смену ему пришел вокалист Deep Purple Иэн Гиллан; но в 1992 году Дио вернулся еще на два года, чтобы принять участие в записи альбома Dehumanizer.
Не так давно Айомми и Гизер Батлер решили вновь объединиться с Дио в рамках проекта Heaven And Hell, чтобы записать небольшую подборку треков на альбоме под названием Black Sabbath: The Dio Years. Потом договорились и о концертах. На барабанах должен был играть Билл Уорд, однако позже было решено, что во время выступлений его место займет Винни Эпписи.
И вот после того, как музыканты отыграли уже пару зажигательных шоу, они решили поделиться своими впечатлениями с читателями гитарных журналов.
- Почему вы решили назваться Heaven And Hell, а не Black Sabbath?
Tony Iommi: Потому что все вещи, которые мы играем в рамках этого проекта, относятся к эпохе Дио, и название Heaven And Hell кажется наиболее подходящим. Выступая под именем Sabbath, мы могли бы не оправдать надежд слушателей. Сейчас мы работаем с материалом именно тех лет и не исполняем ничего из старых вещей.
- Во время гастролей с Sabbath не возникало идеи повторного воссоединения с Ронни?
Tony Iommi: Пару лет назад у нас проскользнула такая мысль: как бы было здорово вновь собраться всем вместе и отыграть пару концертов. Но в рекорд-компании тут же взялись за дело, поинтересовавшись, нет ли у нас в запасе еще нескольких треков, которые можно было бы поместить на альбом. У нас не было, но мы сказали, что можем собраться и написать какой-нибудь свеженький материал.
- Вы вместе договаривались с Дио?
Geezer Butler: Это все Тони, я поначалу не участвовал в переговорах.
Tony Iommi: Да, через менеджмент. Мы встретились, когда Ронни выступал в Бирмингеме. К тому моменту мы не виделись уже 14 или 15 лет. Но сразу нашли общий язык.
- Чем, с музыкальной точки зрения, материал Дио отличается от того, который был создан вместе с Оззи?
Tony Iommi: Там совершенно иной подход. Если Оззи старался петь вместе с риффами, то Ронни на Heaven And Hell поет как бы через них.
Geezer Butler: Мне кажется, что музыка тогда опиралась на аккорды. А сейчас важное место занимают клавиши, которые позволяют мне отойти от сухих риффов и не держать все время ритм-секцию. В старом же материале басовая линия по большей части следовала за гитарными риффами. Это было своеобразное заточение в риффообразной структуре.
- Вам снова пришлось работь в студии, сочиняя новые песни. Насколько ощущения отличаются о тех, что были при записи Heaven And Hell, Mob Rules и Dehumanizer?
Tony Iommi: Ощущения были такие же, потому что это были те же люди. Мы работали очень слаженно. Мы сочиняли и записывали песни значительно быстрее, чем во время работы над Dehumanizer.
- Если сравнивать вас как ветеранов металла с современными метал-командами, можно ли говорить, что есть еще порох в пороховницах?
Geezer Butler: Сейчас музыка совершенно иного характера, чем тогда, когда мы начинали. Если пытаться сравнивать, то вряд ли удастся вообще найти какие-то точки соприкосновения. Взять, например, Dimmu Borgir и подобные группы – они звучат совершенно иначе, однако нас постоянно "сваливают" в одну общую кучу.
- Но все эти ребята говорят о вашем влиянии на них...
Geezer Butler: Да, я знаю. Вчера мы были на вручении награды Metal Hammer, и все эти парни говорили, что не будь нас, не было бы и их. Они подходили и выражали нам свою благодарность – и сие есть замечательно. Однако у них уже совершенно иной стиль.
Tony Iommi: Может быть, мы положили начало, но эти парни пошли уже по своему собственному пути...
Geezer Butler: Разумеется, все идут по касательной, поскольку надо быть оригинальным. Какая радость слушать одно и то же в течение сорока лет.
- Какое оборудование вы использовали на сцене и в студии? Есть какие-то новые игрушки?
Geezer Butler: Нам с Тони наконец-то удалось найти человека, который смог воссоздать Tychobrahe Parapedal из семидесятых и восьмидесятых годов. Моя оригинальная педаль изрядно поветшала, как и я сам. И теперь мне очень приятно, что эти парни из Чикаго смогли полностью воссоздать ее. Плюс я приобрел пару новых басов Lakland.
Tony Iommi: На трех треках альбома я играю на SG. Во время шоу использовал Gibson, также старую JD. У меня есть несколько гибсонов, каждый из которых рассчитан на определенный набор песен, поэтому я их периодически меняю во время выступления. Что касается педалей, то здесь я, как и Гизер, остаюсь приверженцем Tychobrahe, которую полностью воссоздали для меня.
- Современные усилители характеризуются наличием гораздо более мощного гейна, чем в те времена, когда вам приходилось выжимать из гитар все до последней капли. В чем сегодня секрет вашего звучания?
Tony Iommi: Я просто включаю гитару и выкручиваю все по полной... У меня имеются именные усилители Laney, на которых установлены необходимые преампы. Поэтому мне досточно просто подключиться и начать играть!
- Ваш звук кажется более монолитным, чем раньше. Вы все еще используете легкие струны?
Tony Iommi: Теперь я перешел на более тяжелые струны. Вообще я люблю легкие, но тяжелые лучше соответствуют той музыке, которую мы играем в этой группе. А Гизер сейчас перешел на легкие.
Geezer Butler: Это 48 басовые струны.
- На сцене вы заметно расширяете структуру песен, чего не могли себе позволить с Оззи. Приятно ли ощущать подобного рода свободу?
Tony Iommi: Да, мы получаем от этого истинное наслаждение, позволяя себе периодически растягивать композиции. Здесь гораздо больше возможностей для импровизации, и поэтому наши шоу теперь длятся чуть ли не по шесть часов!
- Гизер, каково это снова оформлять ритм-секцию вместе с Винни?
Geezer Butler: Просто великолепно. Для меня два лучших в мире барабанщика – это Билл Уорд и Винни Эпписи. Оба они обладают каким-то шестым чувством, поскольку, даже если каждый вечер мы играем что-то несколько иначе, Винни всегда точно определяет, что я сделаю в следующую минуту: разверну тему или наоборот отойду на задний план. Как и Билл, он очень надежный партнер по группе. Поэтому я люблю играть и с Биллом, и с Винни!
- Кажется, в эпоху Оззи Винни пару раз подменял Билла, когда тот не мог участвовать в шоу?
Geezer Butler: Да. Тем более что это не самая простая музыка. Нам довелось поиграть с немалым количеством ударников, и многие из них не могли вникнуть в суть песен. Они то заигрывались, то совали "роллы" к месту и не к месту. И только Билл и Винни смогли по-настоящему прочувствовать музыку и понять ее сущность, играя как нельзя более гармонично.
Tony Iommi: Да, Гизер и Винни – великие музыканты.
Geezer Butler: А это самое главное, когда ты играешь в группе. Ведь группа – это коллектив, а не четыре отдельных человека.
Guitarist, сентябрь 2007
© http://www.guitars.ru
Перевод: Юрий Кириллов

ГИТАРИЗМА

Помни Sabbath