Премьера: 03.09.2010 г. Режиссер: С. Женовач, художник: А. Боровский, музыка Г. Гоберника Актеры: С. Аброскин, К. Васильева, А. Вертков, Т. Волкова, А. Имамова, О. Калашникова, С. Качанов, М. Курденевич, И. Лизенгевич, А. Лутошкин, Н. Московой, А. Назимов, А. Обласов, О. Озоллапиня, С. Пирняк, А. Прошин, А. Рудь, М. Сехон, Н. Сирадзе, Г. Служитель, М. Шашлова, А. Шибаршин Фото и сведения о спектакле с официального сайта театра: www.sti.ru

"Из праздной болтовни в начале соткалась, потом истончилась, обнаружив свою абсурдность и обреченность, материя жизни. Поверх этого неявного сюжета читается другой: эволюция Чехова - драматурга, родившегося из газетного рассказчика, изменившего ход театральной истории, засахаренного в элегической мхатовской манере, позже заново прочитанного как абсурдиста. Этот сюжет включает не только Чехова, каким он был на сцене, но и Чехова, каким он будет, когда театр окончательно откажется от пьесы, и от чеховской тоже, но вряд ли от самого Чехова". Елена Ковальская, Афиша, 13.10.2010

"Нечего и говорить о том, как сложно сочинить сценический текст из записей Чехова, многие из которых умещаются в афоризм – одно короткое предложение, а то и вовсе предложением не являются, лишь фиксируя приходящую в голову классика забавную фамилию. Расхожее определение “Записных книжек” - лаборатория, творческая мастерская, в данном случае, совпадает с идеей “Студии театрального искусства”. Спектакль создавался Женовачом вместе с учениками как этюды на чеховские темы. Студийная атмосфера ощутима в “Записных книжках”. Она - залог дальнейшего роста этой важной работы". Екатерина Дмитриевская, Экран и сцена, 29.09.2010

"В финале «Записных книжек» Женовача, честно сказать, принцип «прочесть непрочитанное» доведен до абсурда.
…Лучший и главный театральный момент спектакля - перед финалом. Длинный стол на двадцать душ с его кузнецовскими чашками, медью самовара и льном салфеток, с нелепыми и чудесными застольцами неожиданно уходит на дно. В преисподнюю театрального трюма. В историческое небытие: как и случилось с чеховским миром.
От их России уцелели только осенний вечер, слякоть и мгла.
И в этой мгле - мальчик, которого не было за столом, читает рассказ «Студент».
…По прежним понятиям - рассказ совершенно хрестоматийный! Особенно эти строки: «Прошлое, думал он, связано с настоящим непрерывной цепью событий, вытекавших одно из другого. И ему казалось, что он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой».
Но и этот ненавязчивый, акварельный диагноз, и само чтение вслух классического вроде как текста, и этот медленный уход дачного дома с его светом и его лицами во тьму, в воды Леты - выводят «Записные книжки» к чистовикам". Елена Дьякова, Новая газета, 13.09.2010