Премьера: 02.09.2009 г. Режиссер: Римас Туминас, сценография и костюмы: Адомас Яцовскис, композитор: Фаустас Латенас Актеры: Владимир Симонов, Анна Дубровская, Евгения Крегжде, Мария Бердинских, Людмила Максакова, Сергей Маковецкий, Владимир Вдовиченков, Артур Иванов, Юрий Красков, Галина Коновалова, Сергей Епишев Фото и сведения о спектакле с официального сайта театра: www.vahtangov.ru

"Смотреть «Дядю Ваню» Туминаса страшно и весело. В докторе Чехове явственно слышны интонации доктора Булгакова, который через несколько десятилетий разобьется об это же небо и об эту же луну. «Дядя Ваня» - это спектакль о конечности. О том, что ничего нельзя исправить. О том, что разрушения - внутри нас. О том, что от своей луны, как Фриде от платка, никуда не деться". Ксения Ларина, Театрал, 10.2009

"Каждому артисту есть что играть. И влюбленной в Серебрякова «старой галке, maman» Войницкой в исполнении Людмилы Максаковой, и почти ведьме няне Марине Галины Коноваловой, которая единственная способна пнуть больного профессора и привести таким своеобразным способом в чувство. Ходячий символ, чаплинский маленький человек с ущемленным самолюбием - Вафля в исполнении Юрия Краскова - также надолго остается в памяти. Даже работник Сергея Епишева, и тот получает свою порцию аплодисментов, когда на языке жестов пытается объяснить доктору, что на фабрике произошёл несчастный случай". Алла Шевелева, Планета КРАСОТА, 11.2009

"Сохранив свою ироничную интонацию, Туминас поставил спектакль грустный и горький, не про каких-то там суетливых марионеток, резоны которых не понять, а про живых людей. И стало ясно, что труппа Театра Вахтангова, давно уже имевшая безрадостный вид, находится в отличной форме, а Туминас знает, в каком случае надо отказаться от дуракаваляния и не заваливать артиста мусором режиссерских штучек. Вот тут-то зритель и откроет рот". Дина Годер, Время новостей, 21.09.2009

"В спектакле Туминаса нет трагедии в привычном смысле этого слова. Но есть история обычного человека, «живущего миражами», которому почему-то вдруг показалось, что эти «миражи» вот-вот обретут плоть. И мы не сможем никогда объяснить это «почему». Дядя Ваня - Маковецкий по-своему импульсивен и непредсказуем, его тянет к чему-то неосознанному, чего он так и не сможет сформулировать. А, быть может, все эти пыль, сено, водка и прочие «мерзости жизни» вкупе с марионеточностью близких подступили уже к самому горлу. Да так, что впору или кого-то застрелить, или самому залпом глотнуть морфий, украденный у Астрова. Впрочем, не случится ни того, ни другого. Это не Шекспир - Чехов. Внезапно выпавший из «миражей» дядя Ваня сдуется как воздушный шарик, уронит руки и обреченно встанет в общий строй «семьи», сплоченно марширующей взад-вперед по тесному пространству. Да еще будет стараться попадать в ногу… Эта короткая сценка станет, наверное, самой сильной и самой смысловой во всем действе. И никакой Соне - Крегжде, взобравшейся на стол, как на трибуну, и рублеными фразами кричащей о том, что «надо жить» и видеть «небо в алмазах», конечно, никто уже не верит. Хотя, возможно, девушка еще найдет свое счастье на каких-нибудь баррикадах, которые не за горами". Ирина Алпатова, Культура, 10.09.2009

"С точки зрения Римаса Туминаса, постоянные жалобы чеховских героев на неудавшуюся жизнь - глупость и малодушие. И в этом он солидарен с драматургом, называвшим свои пьесы комедиями. Но трезвый взгляд совсем не отменяет сочувствия. Пока на сцене валяют дурака, выясняют отношения, пьют и стреляют, щемящая музыка Фаустаса Латентаса оплакивает всех этих недотеп и неудачников, и трудно отделаться от мысли, что она плачет и по нам". Марина Шимадина, OPENSPACE, 7.09.2009

"Трагично, когда человек, который мог бы стать Шопенгауэром, вынужден всю жизнь заниматься продажей муки и творога; горько, когда жизнь избранника не складывается в судьбу. В спектакле Вахтанговского театра внятно звучит другое: ужасна жизнь человека, который не способен ни к чему, кроме торговли творогом, но мучается в этой своей обделенности. Катастрофа, когда жизнь, по чеховскому выражению, «отсасывает крылья». Но и жизнь человека, рожденного бескрылым, не менее страшна". Ольга Егошина, Новые Известия, 7.09.2009

"Пришлось уже услышать восторги по поводу того, что Римас Туминас, мол, как-то необыкновенно глубоко вчитался в текст Чехова и достал из него все подробности спектакля. По-моему, если на словах «повесьте ваши уши на гвоздь внимания» профессор Серебряков молотком вколачивает в стол гвоздь, а перед окриком дяди Вани «Заткни фонтан, Вафля!» сам Вафля ни с того ни с сего плещет из стаканов воду, то это называется не «вчитываться», а придумывать гэги. Но таких, явно выпирающих фокусов не очень много. Преобладают у Римаса Туминаса все-таки не аттракционы, а парадоксальные психологические ходы". Роман Должанский, Коммерсантъ, 7.09.2009

"Любопытно: Елену Андреевну то и дело упрекают - в том, что ленива, что не работает. И так же часто к ней лезут с приставаниями - такая вот мужская логика: если женщина не работает, значит, должна быть полезна в чем-то другом. И жалко ее, жизнь которой проходит в таких вот липких ухаживаниях, то кто-то смотрит нескромно, то кто-то трогает. Одна из запоминающихся сцен - где пьяный Войницкий (Сергей Маковецкий) подходит к дивану, на который только что прилегла она, и гладит ее ноги, робко и настойчиво одновременно. Навязчиво-отвратительно, жалко и смешно". Григорий Заславский, Независимая газета, 7.09.2009

"Новых смыслов в спектакле нет (и в этом его достоинство), зато старые чеховские внимательно прочитаны. Афористичный текст звучит емко. И когда чеховские герои говорят про остывший самовар и сенокос, в это время их судьбы разбиваются вдребезги, а погода такая, в которую хорошо повеситься". Анастасия Плешакова, Комсомольская правда, 3.09.2009

"На этот раз Туминас из Чехова приготовил крепкий настой с веселяще-истеричным эффектом. Даже трудно определить, что входит в состав «зелья» тончайшего производства, но действует одурманивающе. Дядя Ваня, мужчина всего-то 47 лет в мешковатом сером пиджаке, имеет пластику нелепую, но трогательную. Чуть подшаркивает ногой, чуть заплетает. Хороший человек, говорит только много, мучается от чего-то. И от любви, и что жизнь прошла зря. Работал-работал, устал, а даже мать его не жалеет. Мучается от совести и честности, что не крал. Таким вывел его Сергей Маковецкий, от которого невозможно оторваться, даже если он просто сидит на краешке стула и наблюдает за Еленой Андреевной. Или поддразнивает ее, показывая манерку дамочки представляться с хула-хупом. Или пьяненьким неумело домогается женщины". Марина Райкина, Московский комсомолец, 4.09.2009

"Сделав с помощью вахтанговских артистов виртуозные шаржи на всех персонажей пьесы, Туминас выстраивает спектакль так, что зритель, чем дальше, тем больше сострадает этой кучке трагических клоунов, которым никуда друг от друга не деться. Постоянный соавтор режиссера, художник Адомас Яцовскис, соорудил на сцене высокие серые стены - то ли дом, то ли ангар. Позади - зловещая темнота. Вокруг - огромная страна с ее привычкой пить, губить леса и все, что попадется под руку. Бежать с этого маленького, освещенного тусклой луной островка, некуда". Алла Шендерова, Ваш досуг, 1.09.2009