Премьера: 09.07.1980 г. Режиссер: Олег Ефремов, художник: Валерий Левенталь, художники по свету: Ефим Удлер, Игорь Ефимов, музыкальное оформление: Василий Немирович-Данченко Актеры: Ирина Мирошниченко, Евгения Добровольская, Юрий Чурсин, Владлен Давыдов, Сергей Сосновский, Анастасия Скорик, Владимир Краснов, Наталия Егорова, Ирина Пегова, Михаил Хомяков, Анатолий Белый, Борис Плотников, Эдуард Чекмазов, Никита Панфилов, Григорий Рыжиков, Виктор Кулюxин, Татьяна Розова Фото и сведения о спектакле с официального сайта театра: http://art.theatre.ru

"... в той же самой сценической обстановке совсем другие актеры некогда любили, страдали и творили, а те, кого мы видим сейчас, - не то призраки, не то персонажи другой пьесы. Нынешние исполнители, правда, стараются по возможности бережно сохранить внешний рисунок своих ролей, созданный их предшественниками, но их актерские организмы с таковым уже не монтируются. В наиболее выигрышной ситуации оказывается Ирина Мирошниченко - Аркадина - и Евгения Добровольская - влюбленная и чувственная Маша: у обеих актрис образы родились заново, а мощные индивидуальности сломали каркас традиции. Аркадина и Маша стали самыми «живыми» персонажами нынешней «Чайки»". Алиса Никольская, Ваш досуг, 10.12.2001

"Во мхатовской «Чайке», которую более двадцати лет назад поставил Олег Ефремов и которая все эти годы была визитной карточкой театра, полностью обновлен состав исполнителей, и поскольку спектакль это актерский, можно говорить о премьере. Хотя первое, что приятно удивляет, это крепкая режиссерская конструкция, в которой по-прежнему удобно актерам. Левенталевские тюлевые декорации, еще красивые, хотя и старомодные, квакающие лягушки и поющие птицы, разъезжающая по сцене беседка и приглушенные звуки фортепиано создают лирическую атмосферу, которая так идет мхатовским стенам, а отсутствие указующего перста постановщика дает возможность вслушаться в текст и понаблюдать за актерами. Последнее обстоятельство для новой театральной публики, во время действия громко отвечающей на звонки своих сотовых телефонов и, судя по некоторым реакциям, пьесу не читавшей, особенно кстати". Нина Агишева, Московские новости, 6.11.2001

"... возрождение «Чайки» - дело осмысленное и оправданное. Именно «Чайкой» завершился в 1970 г. современниковский период Олега Ефремова. Ее же он поставил и во МХАТе: то был некий итог его первого десятилетия в театре. Нынешний спектакль - возвращение в репертуар одного из лучших спектаклей Ефремова". Марина Мурзина, АиФ Москва, 31.10.2001

"В сотканной из неразделенной любви пьесе никто никого не обольщает. Собственно, кроме Треплева и Маши, там никто никого и не любит, а только вяло играет в любовь, как в скучное и сильно надоевшее лото, убивающее время. Аркадина - Ирина Мирошниченко весь спектакль ходит жертвой собственного имиджа с застывшей искусственной улыбкой на лице. Она сползает с ее лица только когда продолжать дальше улыбаться по сюжету становится просто неприлично. С таким упорством демонстрируют мастерство стоматолога, но никак не играют чеховские вещи, но кто ж звезде посмеет такое сказать?". Ирина Корнеева, Время МН, 30.10.2001

"Когда бы не строгие газетные объемы, я написал бы и про сонную, всю «отсиженную», как нога, Евгению Добровольскую (Маша), и про Ирину Мирошниченко - в меру лучезарную и умную, и про неброского, но точного Михаила Хомякова (Тригорина). Без привкуса мемориальности 20-летняя «Чайка» (интересно, сколько живут эти птички?), конечно, не обошлась, но все же нафталинным духом в нос шибает не слишком сильно. А если актеры со временем разыграются, так, может, нафталин и вовсе выветрится?". Глеб Ситковский, Вечерний клуб, 26.10.2001

"... групповой портрет мхатовской «Чайки» в очередной раз переписан и перекомпонован. Ефремовский спектакль по-прежнему кончается на ноте мистической безнадежности - повтором монолога Нины Заречной и словами «а до тех пор - ужас, ужас, ужас». Но сам проект надо занести в безусловный актив Олега Табакова. Он убил сразу двух малосовместимых зайцев: обозначил верность памяти Ефремова и усилил столь важную для нынешнего худрука кассовость мхатовской афиши, не дав консерваторам ни одного повода для обид". Роман Должанский, Коммерсант, 25.10.2001